Основные характеристики телесного процесса. Тело терапевта. Особенности терапевтических отношений, связанный с характеристиками телесного процесса. Экология телесного процесса.

Лекция Ирины Борисовны Леоновой, прочитанная на интенсиве «Телесный процесс».
Лекция № 1
Мы много говорили о теле и телесности и Лев Черняев подчеркнул то, что наше физическое тело единственное и единое. Оно одно. Это досадный факт, но это некоторая данность, с которой приходиться мерится. Я уж не знаю, это божье приведение или оплошность: отправить нас в долгий путь, столь сложный и тернистый, без набора запчастей. И действительно, второго тела нам как-то не дали. Это большое упущение компенсируется тем, что в нашем единственном физическом теле существует множество осознаваемых нами тел. И таким образом, на внутреннем плане (в наших некоторых представлениях о себе) мы представляем собой матрешку. В которой, на самом деле, есть все. Вся наша личная история, весь наш жизненный путь, так или иначе представлен в нашем теле. И это очень важный момент, поскольку наше тело является источником самоидентификации. И у нашего тела есть одна очень важная особенность: оно может меняться, оно способно к изменениям. Более того, оно само и является источником этих изменений. И изменяя свое тело, мы имеем возможность менять самоидентификацию.
Но у тела есть еще одна особенность: обладая памятью, оно лишено способности забывать. Способность к забыванию (вытеснению) это характеристика сознания. Тело хранит в себе все, вот отсюда и множественность. И в каждый момент времени, если сосредоточиться и посмотреть на себя изнутри, мы можем найти в себе и свое младенческое тело, и свое эмбриональное тело, и детское, и родительское, и профессиональное, и старческое. И таким образом наше развитие это внутренний процесс, это процесс как-бы накопления, наработки и смены наших виртуальных тел. И при этом эволюционируют в нас очень глубинные формы. Если спроецировать процесс всей нашей эволюции на некоторую временную ось; в общем — это путь от рождения до смерти, причем под рождением понимается даже не сам факт появления на свет из материнской утробы, а зачатие. И основная жизненная проблема может быть сформулирована следующим образом: как пережить рождение, глубинные боли, связанные с жизнью и смерть, не разрушив свое тело?
Смерть, как справедливо заметил Л. Черняев, тоже всегда присутствует в нас. До определенного момента это такое парциальное событие, частичное. Какая-то часть наших клеток ежедневно отмирает, этот процесс, действительно начинается с момента зачатия. Если кто-то помнит, как выглядит дробление плодного яйца: первые два деления, потом следующее редукционное, сокращающее количество клеток. И только потом уже собственно начинается развитие плодного яйца. И это как бы первая маленькая смерть. И очень важно научиться это переживать, научиться это выдерживать. Не разрушаясь. Ни телесно, ни психически. И в этом процессе, который протекает в каждом из нас ежеминутно, очень важную роль играют те тела, которые мы встречаем на своем жизненном пути. И наше взаимодействие, на уровне тел.
И если говорить конкретно, применительно к терапевтическому процессу, то очень важна роль тела терапевта. Тело терапевта, в отличии, например, от тела спортсмена должно быть очень гибким.Наверное, не самый лучший вариант для телесной работы, если тело терапевта жестко сформировано и заточено под некий стереотип. Тогда это будет та самая черепашка Марины, которая конечно неплохо защищена от воздействий внешней среды, но крайне неповоротлива и очень медленна для того, чтобы адекватно реагировать на те требования, которые предъявляет среда. А в скобочках я скажу, что не только среда, но и четверг, пятница и другие дни недели. Потому что на нас ежеминутно влияет очень много факторов. И, безусловно, исходя из отечественной теории развития, основной источник лежит вовне. А вот само развитие протекает внутри. И важно соответствие одного и другого. Важна своевременная и адекватная реакция на требование из вне. Ну кроме всего прочего, человек обладает сознанием, разумом. Потому что сознанием обладают многие животные. Конкретно, разумом, что отличает нас от других видов, проживающих на поверхности планеты.
И развитие, вообще говоря, может быть деятельностью, таким вот особым видом деятельности. И само по себе являться целью и мотивом всех наших жизненных устремлений и движений. И это тоже очень важный момент. И если животное развивается по необходимости, то для человека это может являться потребностью. А следуя гештальт-теории, (а я надеюсь, что мы здесь все правоверные гештальтисты) вот как раз удовлетворение потребностей, за счет возможностей предоставляемых средой и выбора этих возможностей это и есть контакт. Таким образом развитие происходит в контакте. И, безусловно, от качества этого контакта очень зависит качество процесса развития. И если вы помните те цели и задачи, которые ставит перед собой гт-терапия, то одна из них, это всемерное поддержание роста и развития клиента. Каким образом? Через улучшение качества его контакта. И когда мы говорим о телесно сфокусированной работе в гештальт подходе, мы понимаем, что делая фокус на теле, мы все равно имеем ввиду этот контакт, но осуществляемый специфическим образом. Через телесный процесс.
Тут важно понимать, на каких уровнях мы этот телесный процесс рассматриваем, анализируем и, вообще говоря, влияем на него. Вступая в него — осуществляем. И условно можно выделить три уровня. Надеюсь, что вы все понимаете, что эти схемы структурные, они относительны. Они выхватывают некий кусочек процесса, фиксируя его как схему. И так образом первый уровень на котором мы встречаемся, взаимодействуем, воспринимаем и как-то понимаем друг про друга — это социальный. Это то, что мы хотим показать другим, и, как правило, и показываем. Это наше поведение, манеры, воспитание, способ предъявляться, то, как мы общаемся. Это то, что хорошо нами осознается и достаточно успешно контролируется. До определенного предела, естественно.
За этим лежит другой, более мощный пласт, который можно назвать латентным, скрытым. Это как раз то, что мы не хотим показывать в каждодневной своей жизни и уж по крайней мере стараемся не демонстрировать всем и каждому. Как раз мы наращиваем себе это социальное тело для того чтобы латентное оставалось латентным. Ну так метафорически, это можно назвать нашей душевной жизнью, теми душевными движениями, которые управляют нашим социальным поведением. Это наши эмоции, намерения-мотивировки, я делаю это, потому что…или я делаю это, чтобы… Это далеко не всегда очевидно. Судить об этом можно по внешним проявлениям, поведенческим, что мы чаще всего и делаем. Между прочим, глядя на телесные проявления. Человек напрягся, наверное, не доволен. Отвернулся, не смотрит на меня, наверное, я чем-то его задела. Слезы покатились — обиделся, горюет. Как оно там на самом деле, Богу ведомо, но некие связи в сознании уже сформированы, опытом, воспитанием, традициями и мы на них ориентируемся, мы на них опираемся.
Но под всем этим есть еще один уровень, тот который, как правило, внешнему наблюдению непосредственно недоступен. Это так называемый ядерный уровень. Эти те глубинные проявления, которые служат источником эмоций. Вернее глубинные переживания, которые служат источником эмоций и проявляются в них. Это истинные мотивы нашего поведения, которые даже самим человеком далеко не всегда осознается. А в быту, вообще говоря, заменяются мотивировками. Ну, мне кажется, что я делаю это, потому, что…или для того, чтобы…а как оно на самом деле даже я сама не всегда осознаю. Нужно время и определенная работа, для того чтобы осознать истинные мотивы своей жизни. Так в широком смысле слова.
Так что происходит с нами при столкновении с различными факторами, событиями, воздействия внешней среды? В зависимости от силы этого воздействия, вернее от нашего субъективного восприятия, как бы улетают один или оба внешних слоя. Либо социальный уровень слетает, наверное, обращали внимание в быту: приличный человек, вежливенький такой; не дай Бог его задеть — мама дорогая, что здесь начинается!? То есть социальный слой он просто улетает на счет раз. И такое прет! Получаешь, такие, я извиняюсь за выражение, эмоции! Что первое, что приходит в голову, это разбежаться, залечь, окопаться. И не подходить больше никогда к этой амбразуре.
При более сильном воздействии и следующий латентный слой слетает. И человек остается голенький такой, без кожи. И тоже наверняка у вас такие наблюдения есть. Когда жизненное событие, которые вы, кстати, можете расценивать «ну так себе». Ну чего собственно произошло, ну ничего особенного? А повергает человека, ну вот в состояние полной дезорганизации. И он уже даже своих мотивировок не осознает. И его поведение редуцируется до уровня полевого. Абсолютно не планируемого, не предсказуемого и которое регулируется только внешним воздействие. И тут как раз выясняется, что человек, которого вы всегда воспринимали как очень уверенного и не просто авторитетного, а авторитарного, решительного; там где-то в такой глубине, о которой он может быть и сам не всегда вспоминает, в общем-то мало чего может сам.
Для чего я это рассказываю. Ну, во-первых, это важный диагностический момент. Понять, в каком состоянии к вам пришел клиент. Совершенно очевидно, что человек, который находится в социальной целостности, если и нуждается в терапевте, то с какими то другими целями. Например, для интенсификации своего роста и развития. Если это какой-то настоящий … запрос, то, как правило, мы имеет дело с тем или иным нарушением — отсутствием того или иного уровня или обоих внешних уровней. То есть наши клиенты, как ни кинь, по любому в той или иной степени травмированы, порушены. И это очень важный момент — увидеть степень разрушения. И следующий очень важный момент: телесно просоответствовать тому состоянию, в котором приходит клиент. Для телесно сфокусированной работы очень важен контакт на уровне тело-тело, а еще точнее, на уровне ядро-ядро. Это очень глубинный уровень, зачастую не осознаваемый уж точно клиентом, а то и терапевтом, по крайней мере сию минуту. И очень важна такая степень гибкости тела терапевта, чтобы продолжая быть самим собой, не теряя собственно идентификации, можно было точно просоответствовать состоянию клиента. Потому, что чем более разрушен клиент, тем больше он нуждается в нашем теле, как в опоре.
И что мы собственно делаем в процессе терапии. Мы предоставляем его себя как некий образец, как некий эталон той целостности, которая была утрачена. И чего греха таить, на начальном этапе терапии клиент опирается на наше тело. Он как бы пользуется им, потому что его собственное сильно повреждено пережитыми событиями. И для того, чтобы он мог восстановиться, он где-то должен получить энергию каким-то образом и интенцию (импульс, толчок). И он получает его от нашего тела. От тела терапевта. Нужно ли говорить при этом, что тело терапевта должно быть сохранным и хорошо проработанным, хорошо простроенным? И в тоже время, я в третий раз повторяю, очень гибким. Не то чтобы достаточным, а очень гибким! С запасом.
И тогда сразу понятно, что те отношения, которые устанавливаются между терапевтом и клиентом, тот тип контакта будет несколько специфичен и отличаться от того, как он принят в традиционной психотерапии. И соответственно терапевтическая позиция будет иметь свои очень важные особенности.
И первой такой особенностью является особый вид терапевтической позиции. Особый вид контакта, который получил название эмоционально-энергетического или сострадающего, или эмпатического присутствия. Очень важно, чтобы терапевт в каждый конкретный момент времени присутствовал в процессе. И не просто, а эмоционально-энергетически. Эмпатически. Потому что далеко не все, то, что проживает клиент, что с ним происходит на уровне ядра может быть вербализованно. В общем наш язык в этой части очень беден. И вы наверное уже сами в этом убедились и столкнулись в полной мере, что очень трудно рассказать о том, что на самом деле творится в душе. И рассказать об этом так, чтобы это было понятно другому человеку. И в свою очередь из терапевтической позиции совсем не просто перевести язык клиента на свой собственный внутренний язык. Найти эти соответствия вербальные. Потому что одни и те же вещи, происходящие с нами, одни и те же процессы и состояния мы по-разному называем. Поскольку, если вы помните, есть значение слов, более или менее постоянное, которое можно найти в словарях, а есть смыслы слов, а это уже очень индивидуально. И смыслы и значения далеко не всегда совпадают. А общаемся мы все-таки на уровне смыслов.
И тут еще такая важная работа, это соотнесение языков и выработка какого-то своего индивидуального языка для диалога. Поэтому так важно прямое телесное взаимодействие — этот контакт на уровне ядро-ядро. Когда диалог возможен без перевода, непосредственно. Вот если кто-то когда-то серьезно изучал иностранный язык, то наверняка знает такую рекомендацию педагога: «Не переводите с языка на язык, говорите сразу на языке. Не важно, что вы будете говорить с ошибками, но это будет более точно, чем множественный перевод туда-сюда-обратно». И вот тоже самое на уровне тела. И это, кстати, та терапевтическая позиция, которой надо учиться. И это не так просто, поверьте мне, присутствовать в процессе клиента в каждый конкретный момент времени. Не разрушаясь и оставаясь, и в своем ресурсном состоянии, и давая возможность клиенту опереться на себя.
И, безусловно, такое присутствие, такой уровень контакта возможен только в условиях безопасности. И в этом смысле безопасность понимается на общечеловеческом уровне и на общетерапевтическом. И предполагает, первое и главное: абсолютно ясный контракт. Это тоже отдельная терапевтическая работа прояснение и заключения такого контракта. Дальше очень важна стабильность. Для того чтобы сам процесс мог быть текучим и гибким, рамки (русло) в котором он протекает должно быть очень стабильным. И под стабильностью понимаются такие простые и совершенно понятные вещи. 1. Процесс осуществляется в соответствии с контрактом 2. В одно и тоже установленное и оговоренное время 3. И в одном и том же пространстве, установленном и оговоренном. Это пространство должно быть удобным — должно соответствовать потребностям терапевтического процесса и безопасным. В совершенно таких элементарных значениях и понятиях: там не должно быть оголенной проводки, большого количества острых углов ну и т. д. И кроме всего прочего оно д. б. замкнутым. То есть в этом пространстве возможность появления третьих персонажей должна быть сведена к нулю, каких-то не запрограммированных в процессе. Поэтому у меня вызывает сомнения возможность адекватного протекание телесного процесса «под кустиком». Или там быстроменяющиеся погодные условия, которые ставят перед необходимостью куда-то бежать и где-то ховаться, тоже, наверное, не самый лучший фон для разворачивания телесного процесса.
Следующее очень важное условие это наличие ресурса. И у клиента и у терапевта. И под ресурсами мы понимает активацию и разворачивание естественных защитных и регуляторных механизмов, реакций. То есть ресурс это оживление и усиление естественной способности к саморегуляции. И очень важно этот ресурс найти в теле, а в отдельных случаях и создать заново, когда ресурсы клиента разрушены или подавлены тяжестью его жизненного события, жизненного переживания. И первым и главным ресурсом в этой ситуации для клиента является терапевт. Его тело. Его энергия. Его способность к саморегуляции. И мы действительно, реально предоставляем все это клиенту. Все свои силы, все свои навыки, и простите, вообще, свои мозги. И клиент этим пользуется. И понятно, что такой уровень контакта, такой уровень взаимодействия предъявляет очень высокие требования к терапевту/
И терапевту важно уметь позаботиться о себе. Уметь восстановить собственные ресурсы. А для этого важно сделать сложный телесный процесс максимально экологичным. Сейчас я успею только обозначить эти экологические принципы.
Ну, например, терапевт обязательно должен иметь время для интеграции, поскольку телесный процесс имеет еще одну особенность. Он один на двоих у нас с клиентом. Мы, как бы двое в одной лодке. И находясь в позиции эмоционально-энергетического присутствия, я тоже включаюсь в этот процесс. Со мной тоже что-то происходит и мне обязательно нужно время проинтегрировать те изменения, которые со мной произошли. Осознать их, отсортировать, от чего-то отстроится, а что-то, наоборот, принять и включить в свою внутреннюю структуру. Этот процесс по времени протекает гораздо дольше, чем собственно работа с клиентом. И он далеко не всегда сразу доступен осознаванию. Я знаю, что это происходит со мной. Но для того, чтобы осознать то, что со мной происходит, нужно время и возможность. Потому совсем не здорово поработать с клиентом и тут же ринуться «зажигать». С моей точки зрения, совсем не годится каким то другим способом изменять состояние своего сознания. Поскольку телесный процесс, как не кинь все клином, протекает в измененном состоянии сознания обоих … Терапевт и работает с измененным состоянием сознания своего клиента. И очень не плохо, если бы он сам то был при памяти! И для того, чтобы его собственные процессы могли интегрироваться, важен плавный, естественный переход к обычному состоянию сознания. И здесь очень «плохие помощники» любые вещества, изменяющие состояние сознания. Поэтому очень хорошо, если терапевт в терапевтическом процессе вообще говоря элементарно трезв. И после него тоже. Если терапевт нездоров и он нуждается в лечении — ему нужно лечиться, но тут очень важно соотносить свои потребности и надобности и тоже выстраивать для себя приоритеты.
У меня была ситуация «один в один». Моя коллега, мой кардиолог тоже пыталась мне назначить дневные транквилизаторы и антидепрессанты. И еще какие-нибудь седативные на ночь там, чтоб я спала лучше. Естественно, движимая заботой обо мне. И когда я сказала, что я не могу принимать эти препараты и не буду этого делать, она была в ярости, просто в ярости. Когда я объяснила ей, что теми состояниями, которые она пытается купировать, я работаю со своим личным терапевтом она мне прокричала: «Пока что твой личный терапевт мне как кардиологу ничем не помог». Я говорю: «Но попробуй с ним заключить контракт напрямую, может он и тебе поможет? Потому что, пока что он помогает мне, поскольку я ему за это плачу». Она не поняла, про что идет речь. И мы довольно серьезно поссорились. Я как то почти три месяца прожила без кардиолога. И ничего, не умерла! И, между прочим, мы с моим личным терапевтом прекрасно со всей этой байдой справились. Но я прекрасно понимала, что принимая даже «мягкие» препараты, я вряд ли буду адекватной самой себе. Так что думайте сами, решайте сами!
Мне Оля подсказывает, что тоже самое имеет отношение к клиенту. Обязательно нужно оставлять себе после сессии время для интеграцииИ важно это объяснить клиенту. Чтобы сразу от вас он не бежал к станку. Обязательно был буферный период для перехода к своей обычной, повседневной жизни. Ну и отдых, ребята, просто отдых! Поэтому и есть такая идея, что в выходные нужно отдыхать. Просто отдыхать. Спать, любоваться природой, молчать. Чтобы эти процессы интеграции, которые не всегда выходят на уровень осознавания «могли пройти».
Лекция № 2
Экология телесного процесса важна не только со стороны клиента, но и со стороны терапевта. Во многом, как протекает терапевтический процесс зависит от актуального состояния терапевта на момент его проведения. И эта тема встала у нас сама собой у нас на группе. То, на сколько симметричны процессы, происходящие в двух телах. Как правило, как на зло, клиент приносит терапевту его собственную проблему. И это, зачастую представляет серьезную трудность для терапевта. Естественно, оказавшись в своей проблеме «по самое не балуйся» он как то слабо может отслеживать, направлять и вообще как-то фасилитировать процесс клиента. И это не есть хорошо для обоих. Поэтому, те кто учится, наверное, слышат это с первого дня в программах, наверняка воспринимают «а, типа, ладно», но это реально так.Индивидуальный терапевт и супервизор это атрибуты нашей профессии и это не придумано, для того, чтобы вытащить из вас деньги и перекачать их нам.
Это действительно необходимость. Ответственный терапевт, который понимает, во что он ввязался и который заинтересован сам уцелеть в процессе и не разрушиться, он понимает, за что он платит своему терапевту и супервизору. И не пренебрегает им. Потому что у телесного процесса есть одна особенность, отличающая его от многих других традиционных вербальных терапий. Это работа в измененном состоянии сознания и с измененным состоянием сознания. Я подчеркиваю: в измененном состоянии сознания! И терапевт тоже прибывает в том или ином измененном состоянии сознания. И здесь, я вчера уже коснулась про ресурсность расщепления. Мы привыкли, что расщепление это плохо. Мы стремимся к целостности, а расщепление это плохо. С ним надо бороться. А вот здесь такой парадокс. Для того, чтобы вот так осуществлять этот процесс, расщепление необходимо и это очень ресурсное состояние. Когда одна часть остается наблюдателем (такое наблюдающее Эго), а вторая часть в одной лодке с клиентом. Пребывает в «изменёнке». И они там себе плывут, текут, а эта часть наблюдает, отслеживает и вносит свои коррективы. Но не надо забывать, что все это один человек. Одно тело — тело терапевта. И этот навык, естественно развивается в процессе личной терапии, в процессе супервизии, обучения, подготовки терапевта. И второй момент: симметрия, обусловленная взаимным влиянием тел. Процесс во многом зависит от актуального состояния терапевта.
И второй момент, это групповая работа. Кроме нашего едино-множественного физического тела, сидим мы тут с вами такие «матрешки», есть еще группа и она тоже образует такое большое совокупное тело: тело группы. И оно влияет на каждого из нас. И каждый из нас влияет на групповое тело. И, наверное, наблюдая за работой своих ведущих в круге на группах, вы заметили, что если клиент предъявляет серьезную проблему, особенно связанную с травмой или с каким-то сильным переживанием, то вся группа откликается. И откликается как одно тело. И много разных людей, а эмоции возникают одни и те же. И действительно, наши эмоции, они во многом связаны с телесностью. И телесные проявления опережают эмоции. И зачастую, мы узнаем эмоцию, охватившую нас по телесным проявлениям. Да, дрожь там, мурашки по телу побежали, сердце в пятки ушло, дыхание перехватило — ага, страх. Как-то сжались, скрючило, в горле ком, диафрагма где-то под подбородком, тошноту приходится удерживать всеми силами — ага, отвращение. Волосы на загривке дыбом, мелкая дрожь в локтях и коленках, оскал, который так тоже приходится выдавать за улыбку — ага, гнев. И так далее… (смеется). Эмоций много, а проявлений гораздо меньше, поэтому они как то комбинируются и накладываются. Поэтому даже для того, чтобы распознать эмоцию, которая в данный момент вас охватывает, очень хорошо бы отслеживать и дифференцировать свои телесные проявления, свои телесные ощущения. И увязывать их в нечто целостное.
И очень нам в этом плане помог теперь уже достаточно известный американский исследователь Питер Левин (не путать с Куртом Левиным, они совсем не родственники, просто однофамильцы). Этот человек, который прицельно работает с психической травмой и вот, сочинил направление, которое так и называется: соматическая процессуально-ориентированная психотерапия психической травмы. И вы с ним уже познакомились на мастерской Елены Мазур. И он так очень глубоко исследовал телесные процессы вроде бы в контексте психической травмы, а выяснилось, что они могут быть экстраполированы вообще на то, что происходит с телом. В разных совершенно состояниях. И ввел несколько терминов, которые очень точно отражают суть происходящих явлений. Ну, например, телесный гештальт. Ну вот то, что я вам сейчас описала. То что с нами происходит, представляет собой некоторую совокупность самых разнообразных проявлений: эмоциональные, телесные, представления (некоторые образы, которые в этом момент возникают), смыслы, которые с этим связаны. Это все ничто иное, как телесный гештальт.
И для описания этого телесного гештальта он предложил систему, которую он назвал СЕБАМ. Я сейчас расшифрую. А сам метод, которым можно работать он назвал телесное переживание, соматическое переживание. Метод соматического переживания. И как раз он базируется на понятии ресурса. И на том, что это такое. А Левин подразумевает под ресурсом возможность активировать и привезти в действие естественные системы, собственные, внутренние: адаптации, защиты, и саморегуляции. И основная его посылка, то, что они, вообще-то, нам даны. Мы с ними родились. Поскольку мы на эволюционном древе на верхушечке такой, — цветок цветем, человечество я имею в виду, человек как вид, то все что снизу доверху мы вобрали и с этим уже пришли в мир. Да, это базируется на таких релевантных, естественнонаучных законах, например, законе Мюрреля-Геккеля. Если кто-то помнит из курса биологии средней школы, то звучит он так: «Онтогенез потомков повторяет филогенез предков». Перевожу: индивидуальное развитие более позднего на эволюционном древе существа повторяет эволюционное развитие всех его предшественников. И опять же из общей биологии вы помните, что сначала человеческий эмбрион похож на рыбку, потом на головастика, потом вроде как на ящерку, ну и т.д. Потом только становится человечком. На птичку вроде не очень похож, крыльев нет даже внутри утробы, но развитие внутренних органов оно повторяет и очень многие пороки врожденные (дефекты развития), как раз связаны с тем, что происходит как бы фиксация, нарушение этого развития на какой-то из стадии и ребеночек уже рождается вполне себе уже человечек, но сердечко у него птичье, к примеру. Врожденный порок такой, перегородочки там не сформировались, оно не четырехкамерное, как должно быть у млекопитающего, а трехкамерное. Серьезный дефект.
Я хочу вернуться к СЕБАМу, поскольку он наиболее емко описывает целостность наших проявлений. И очень ценно, что в основании лежит ощущение, это путь, такая пирамидка, от телесного ощущения, как некого базиса, до смысла. И прослеживается эта неразрывная связь, которая реально существует. Ну и по буквам. Буковка «s» это sensations — ощущения, первое, что мы отслеживаем, отлавливаем, что становится доступно нашему самонаблюдению — это телесные ощущения. И вот как мы тут говорим с первого дня, что наше тело это единственно, что реально. И в силу того, о чем мы привыкли говорить, его можно предъявить и его можно потрогать. И мое тело оно вот, вы можете его увидеть, прикоснуться к нему, как-нибудь органолептически его исследовать, понюхать; через свои органы чувств, через физическое восприятие. А как я вам предъявлю свою живую душу? Куда мне ее выложить и в какой форме, чтоб вы ее также могли исследовать? Т. е. обо всем остальном, вы так или иначе судите по моим телесным проявлениям. И действительно это основа основ, это то, что доступно визуальному наблюдению и то, что объективно и существует здесь-и-сейчас. Ощущение всегда в моменте, как и тело. Если у вас уж и болит, то болит «в сию минуту» и это абсолютно очевидно для вас, это такая реальность, которая отодвигает все остальное. И как в свое время метко заметил один из великих мира сего «можно долго говорить о глубине, богатстве и многообразии человеческой личности, но когда вы прищемили палец, вся ваша личность находится в этом кончике пальца».
Вторая буковка «i» это image — образ, мы привыкли упрощенно: ощущения, чувства, мысли. А от ощущения до чувства, вы сейчас увидите, некоторая дистанция. И как не странно, поймав ощущение, следующее, что возникает в ответ на него, это образ. Мы его как-то себе представляем. Или у нас картинка всплывает. Но и сами вспомните, как мы говорим об этом: «Болит так, как будто кто-то пилит ржавой пилой». Или помните эту хохму, …ну такой медицинский анекдот, когда один больной разговаривает с другим: « Ну я не понимаю, что такое геморрой, что все так с ним носятся?», «Я сейчас тебе объясню, у тебя зубы когда-нибудь болели?», — говорит: «Ну, болели». «А теперь представь, что у тебя болит все 32 и в жопе…» Какой-то образ того, что мы переживаем, того, что мы ощутили.
Дальше буковка «b» она от англ. behavior — поведение. Реагируем на телесное ощущение поведением. Да и может быть заметили, как вы описываете, когда что-то с вами происходит, болит голова, хочется ее обхватить, или сунуть в горячую воду, но или еще что-нибудь с ней сделать. И вы и делаете, на самом-то деле. Или, правда, суете под горячую воду или надеваете теплую шапку или заматываете платком, выключаете свет, засовываете ее под подушку. В общем чего-то вы делаете, для того чтобы сделать это ощущение переносимым.
Вот. Только после этого идет буковка «a». От слова affect — вот она наконец появляется эмоция. Которая неизбежно возникает на все предшествующие песни и пляски. И этих эмоций много. В повседневной жизни мы обходимся троечкой, максимум пятерочкой. Да? Такой стабильный набор: злость, агрессия, страх, счастье, любовь. А на самом деле ведь эмоций у нас существенно больше. И далеко не все мы привыкли различать. Очень многие из наших эмоций подавляются, вытесняются, игнорируются. Потому что еще как-то принято говорить о положительных, но совсем не принято говорить об отрицательных. И если человек испытывает какую-то негативную эмоцию по отношению к ситуации или там к другому человеку, то очень «прилично» ее зажевать. И куда-то там поглубже засунуть. Ну, например, очень часто вытесняемой и плохо сознаваемой эмоцией является отвращение. А отвращение, как раз таки, очень телесный процесс. И переживается оно очень сильно на телесном уровне. Сами знаете, что связано с отвращением. Это желание отдалиться, это всякие неприятные проявления в теле, типа содрогания. Содрогнулся от отвращения. Это зачастую тошнота, позывы на рвоту. Не очень красивые проявления. И конечно, хочется их либо проигнорировать, либо подавить. И если это делать регулярно, то через какое то время, неизвестно откуда, появляются мало приятные симптомы. Например, в виде нарушения обоняния. Например, в виде стойкого напряжения в области диафрагмы, которое, как раз таки перекрывает нижнее дыхание. И начинается что-то непонятное происходить с органами брюшной полости: пищеварением, около пищеварительными обслуживающими его системами, с выделением. Подчеркиваю, выделение это мочеиспускание, дефекация относится к пищеварению. И включая там сексуальные расстройства.
И когда начинаешь это все рассказывать, клиент натыкается на собственное отвращение и зачастую не знает, как это назвать. Потому, что это не злость совершенно точно, и не агрессия совершенно точно, это какая-то другая эмоция, которая вызывает непреодолимое желание отдалиться. И как она называется, но вот как она называется? Называется отвращение. И лучше его осознавать, чем переводить во что-то еще. Совершенно классический пример подавляемого, игнорируемого отвращения, который инвертируется (выворачивается) во что-то другое это поведение молодой мамашки с новорожденным «детенышем». Но он там писиет, какает как птичка. Писает раз двадцать в сутки, какает после каждой кормежки, все как положено. Но понятно, что все это детские выделения, они без особого еще запаха, но пардон, говно оно и есть говно, оно и в Африке говно, и в месяц и в 80 лет это в общем один и тот же субстрат. И он как-то малоприятный, он не сильно похож на мармелад. Но может быть вы видели этих мамаш: «Ой, какие у нас какашечки, ой как мы покакали, ой какие мы молодцы, сейчас мы какашечки уберем, попочку вытрем, сю-сю-сю-сю…». Это ничто иное, как игнорирование и подавление отвращения. И еще через слияние при этом (конфлюенцию), потому что, вообще то, покакал ребеночек, мама как-то в этом не участвовала сама непосредственно. И это, кстати, первый пример того, как можно обходиться со своими эмоциями. Потом мама будет где-то в возрасте около года своего отпрыска крайне удивляться, почему он это ест. Ну как раз поэтому, что сопровождение такое, как будто это какая-то сверхценность. Что-то очень такое привлекательное и соблазнительное.
Ну и последняя буковка «m», она нас уже выводит на уровень смыслов, она и происходит от анг. meaning — смысл, не значение, а именно смысл. Личный, индивидуальный смысл, того что вы сейчас переживаете. Это какой смысл имеет сейчас то, что вы сейчас переживаете. Это очень важная составляющая этого телесного гештальта, этого переживания. Потому, что это то, что помогает выйти на первопричину, во-первых, в ядерный уровень опуститься и понять чем это порождено, во-вторых, трансформировать свое переживание и перевести его в ресурс, получить из него энергию для дальнейшего развития. Вот такая пафосная штука. Чего мы и собственно делаем, работая телесно, в телесном процессе. Мы переводим блокированную энергию переживания в доступную, ресурсную энергию для развития. И тогда все что произошло с клиентом в его предшествующем опыте, сколь трагичным оно не было, превращается в свою противоположность и дает ему мощный импульс двигаться, продвигаться и подниматься. Очень наглядно, я думаю, эту работу с ресурсом вам вчера показал Лев Черняев. И теоретически и практически. Как это делается, как это работает, уже один этот кусочек.
И понятно, что смыслы непосредственно связаны и с эмоциями и с образами и с ассоциациями и в конечном итоге изменение смыслового контекста влияет и на ощущение телесное. Но все-таки в основе лежит телесное ощущение. Но вот это очень важный момент. Потому что Левин не зря назвал эту целостность телесным гештальтом. По закону гештальта мы можем начать с любого места, все равно с каким компонентом работать; изменив часть, мы изменим целое. Но проще и доступнее всего нам телесное ощущение. И Левин подчеркивает, что тело достаточно автономно, оно живет по своим законам и эти законы, как любые другие тоже невозможно отменить. И попытки их игнорировать выходят боком. Но зато телесные ощущения — это то, что ясно и очевидно. И с чем мы можем работать. И только изменяя телесные ощущения, ну т. е. прожив попросту это переживание, мы можем изменить все остальное. Причем в здесь-и-сейчас очень важно проделать именно вот этот этап. А все остальные мы можем немного отложить, отсрочить. Ну если перевести это на язык программы «12 шагов» анонимной, там есть такой девиз для начинающих выздоровление: «принеси сюда свою задницу, голова дойдет сама».Здесь примерно тот же самый принцип. «Давай разберемся с телом, все остальное никуда не денется». Это закон. И это дает нам в руки очень мощный инструмент.
Но это требует от терапевтов и этому мы обучаем клиентов, так или иначе, при работе с ними очень точного различения ощущений, эмоций, мыслей. Очень точно нужно понимать, что сейчас происходит со мной. Я ощущаю, я чувствую или я думаю? Если возникает каша, то процесс начинает идти то ли боком, то ли каким еще противоестественным способом. И в это смысле неплохо ну как то осознать про себя. А вы-то сами как? Достаточно хорошо в этом ориентируетесь или тоже обходитесь там тремя-пятью основными, находящимися на слуху эмоциями, а больше не можете назвать их. Ну, если самим интересно попробуйте как-нибудь на досуге сегодня, завтра составить списочек эмоций, которые вы знаете и умеете различать. Просто интересно, а потом может обменяетесь, сравните и пополните свой тезаурус.
У меня есть почти 6 минут, и я сейчас, исходя из этого, завершу про экологию. Мы начали про это говорить, и это правда важно. Вы сейчас погрузились, вообще говоря, в телесный процесс и важно понимать, как в нем находиться. Я вчера уже сказала, что очень важным условием его нормального протекания в частности для терапевтов является полноценный отдых. И я хочу еще раз это подчеркнуть. Очень здорово после такой интенсивной работы, которая здесь проистекает, но собственно говоря, строго с соответствием названия действа потом как то разрядиться активно. Потусить, попеть, посидеть у костерка.Но не менее важно выспаться! И обеспечить себе хотя бы 6 часов непрерывного сна. Хотя бы! Конечно, лучше восемь. …да, счастливцы.
Очень здорово, что есть этот активный момент, тело может подвигаться. Ну, вот это такое напряжение, удержание, связанное с необходимостью сидеть, как-то проработать, разрядить. И такой мощный в этом смысле ресурс двигательный. Может быть отловили, заметили? Хочется потянуться. И потягивание, это супер! Это то, что меняет конфигурацию и реорганизует старый паттерн и позволяет сформировать новый. Сделать тело более гибким, подвижным.
Следующий момент. Я сказала, что телесный процесс это работа в измененном состоянии сознании и сизмененным состоянием сознания. И поэтому сильно не рекомендую, если говорить мягко, любые другие измененные состояния сознания: все виды опьянения, прием каких-то препаратов, изменяющих состояние сознания. Вчера мы эту тему поднимали. Но и такие более естественные изменёнки, как просто утомление. Когда после десятичасового рабочего дня, а то и одиннадцати, да, ну примерно столько вы работаете с учетом мастерских, вы еще пускаетесь там во все тяжкие до рассвета, а потом там два-три часа сна и «снова в бой». Ну понятно, что длительная депривация сна приводит к измененному состоянию сознания, но слабо контролируемому. И наложение разных видов измененного состояния сознания создает малоуправляемую гремучую смесь. И это надо помнить. Это естественно очень влияет на тот процесс в котором вы находитесь. И в клиентской позиции и в терапевтической позиции. Башню сносит, чего не хотелось бы.
И последнее о чем я хочу сказать, о таком колоссальном ресурсе, способствующего интеграции, как молчание. И, несмотря на то, что мы называемся телесный процесс в этот раз, слов мы произносим много во время нашего долгого рабочего дня. И для того, чтобы разложилось все по полочкам, собралось в этот телесный гештальт, в эту целостность, очень неплохо какое-то время пожить в тишине. Причем в вербальной тишине: не трындеть, не забалтывать, не сливать. И по возможности во внутренней тишине. Т. е. хотя бы на время остановить внутренний монолог, эту внутреннюю бу-бу-бу — то что у нас фонит. Просто побыть в тишине, дать возможность сформироваться смыслу. И говорят неспроста. Завтра у нас последний выходной на этом интенсиве. Один, единственный день. Мы приняли решение, проанализировав ситуацию, ну например, проанализировав какие вы пришли на группы после предыдущего выходного: сделать его выходным! То есть свободных от каких-либо назначенных, запланированных, инспирированных из вне мероприятий. И дать вам возможность прожить этот день так, как хочет ваше тело и душа. Выспаться, повалятся, дать возможность себе просто пассивно отдохнуть. Или придумать себе какое-то активное действие, но не связанное с какими-то уж очень глубокими процессами осознавания. А дать возможность разрядиться, проинтегрировать и восстановиться. Вот это еще такое замечание, тире объявление. На котором я свой кусочек хочу закончить.
Лесной городок, телесный интенсив МГИ, июль 2006
Лекция записана Д.Баутиным